В октябре 2011 года зауральцы отметят 100-летие своего поселка, история которого берет отсчет от прохождения первого состава по железнодорожному пути через станцию Еманжелинск. Одна из старожилов поселка – Мария Тихоновна Кисленко.
Она родилась в 1926 году, трудиться начала подростком в тяжелые годы Великой Отечественной. После войны, выйдя замуж, несколько лет занималась воспитанием детей, вела домашнее хозяйство. А с 1965 по 1981 год работала в Зауральском поссовете. Несколько лет назад Мария Тихоновна ушла из жизни. Но остались написанные ею воспоминания. Сегодня «НЖ» публикует часть из них, посвященную предвоенным и военным годам.
Наша семья приехала на жительство в Еманжелинский зерносовхоз в 1932 году. Мне было тогда шесть лет. Приехали в зерносовхоз не только мы, а много семей. Жить было негде, и стали люди самовольно строить себе землянки из земляных пластов. Строили подряд, как длинный коровник, потом делали перегородки, и получались квартирки. В этих перегородках ребятишки проделывали дырки и через них переговаривались, словно по телефону. Улиц никаких тогда не было, а таких «коровников» образовалось несколько рядов. Назвали наш поселок Нахаловка, потому что строили его сами, без всякого разрешения. Помню, кругом было много зелени, ягод, грибов, богатые покосы. А еще отчетливо помню несчастный случай: на железнодорожном переезде попал под поезд кассир Футман, который поехал на лошади в Еткуль получать деньги на рабочих. Это был первый покойник, так появилось в зерносовхозе кладбище.
Были в поселке мельница, кирпичный завод, магазин, школа, в которой я училась до седьмого класса, а первой учительницей была Вера Ивановна Поперина.
Жили бедно. Я училась очень хорошо, и мне выделили за учебу валенки и ботинки с резинкой сбоку. Очень я радовалась, так как в школу ходить было не в чем. Обувь со старшим братом Николаем приходилась одна на двоих: он возвращается из школы – я надеваю и иду, хотя обувка эта была мне, конечно, не по ноге.
Пожили мы в этих земляных избушках, а потом стали их ломать и всех выселять. Много было слез: ведь к тому времени все завели скот, загородили участки, разработали землю. Поселили нас в камышитовые бараки, было там много клопов и всяких других бед.
В 1940 году мы переехали на станцию, так как отец устроился на работу в Живзащиту Южно-Уральской железной дороги. Эта организация занималась посадкой зеленых насаждений вдоль железнодорожного полотна для снегозадержания, чтобы зимой не заносило пути, и уходом за ними. Дали нам квартиру по улице Элеваторной, 28, где я прожила до 1945 года, до замужества.
В 1941 году я закончила семь классов, а мой старший брат Николай – десять. И тут началась война. Я помню, как стояла в магазине, в очереди за хлебом, когда объявили войну. Женщины сильно плакали. Одна, по фамилии Ярощук, рвала на себе волосы и кричала, что сын ее, летчик, теперь погибнет (он действительно погиб, пришла на него похоронка). Потом видела я, как отправляли с нашей станции бойцов на фронт. Собирались все призванные из соседних деревень на станции, около магазина на поляне. Играла музыка, а потом подходили товарные вагоны, в них и отправляли солдат. Провожающие плакали, кто-то пел. Я это все запомнила, и сейчас, когда хожу на станцию, так тяжело все вспоминается. Ведь отца и брата Николая я видела здесь в последний раз, когда они отправлялись на фронт. Оба погибли.
После Николая старшей в семье из детей осталась я – было мне 15 лет. Еще было две младших сестренки, а через три месяца родился братик Саша. На работу меня нигде не брали, так как я была несовершеннолетняя. И все же родственница устроила меня на станцию Увелка на почту носить письма. В каждом доме ждали весточки с фронта. Они приходили и радостные, и печальные. Меня встречали всегда у ворот, жалели: кто хлеба давал, кто еще что-нибудь из еды, и я была очень рада. А потом работу пришлось оставить: мама сильно болела, переживала, так как получила похоронки и на мужа, и на сына.
Правда, через некоторое время пришел к нам начальник организации, где до ухода на войну работал папа, договорился с мамой, чтобы меня отправили в Троицк учиться на техника-озеленителя. Я закончила шестимесячные курсы, после чего была назначена техником по озеленению в Живую защиту, где и работала с 1942 по 1948 годы. Было очень трудно. У меня в бригаде работали в основном дети. Их отцы, старшие братья сражались на фронте, многие семьи получали похоронки. Мне приходилось переживать вместе с юными работниками их горе, успокаивать и убеждать их, что скоро победим и будем жить хорошо. А мне самой-то тогда было 16-17 лет. Так было. Но мы все вынесли – и горе, и лишения, и холод, и голод.
Наш труд не пропал даром. Ведь вдоль железнодорожного полотна возле нашего поселка теперь выросли большие деревья, которые радуют своей зеленью и по-прежнему защищают пути от снежных заносов.
Подготовила Любовь БАТУРИНА
