Еманжелинцы заменили больному ребенку родителей и дали ему шанс выжить. Факты усыновления, как правило, вызывают у людей умиление и восхищение – какие мужественные и добросердечные люди, берут на себя труд растить и воспитывать
чужого ребенка! А эта история некоторых повергает в шок: женщина, сама инвалид с детства, стала матерью тяжелобольному ребенку, по документам оставаясь для него совершенно посторонним человеком.
Испытано на себе
Альбина Новикова родилась и выросла в деревеньке на Алтае. Бегать, как все ребятишки, она не могла – ножка не позволяла: девочке не было года, когда она упала из люльки-качалки. Лечить ее лечили, мама (доярка по профессии) возила по больницам, да только толку не было. Какая в деревне, да и в райцентре медицина? Ножка у девочки годам к семи в колене совсем согнулась и не давала ступить ни шагу. Помог счастливый случай – на совхоз выделили путевку в крымский санаторий. Вообще-то предназначалась она другому ребенку (у него рос горб), но его родные не решились ехать в такую даль. А мама Альбины этой возможностью воспользовалась. Там, в Алупке, в санатории имени Боброва, наконец поставили диагноз – туберкулез сустава и за год выпрямили (лежала на вытяжке!) ножку и вылечили. Только в восемь лет Альбина пошла своими ногами – в первый класс. И потом много лет не вспоминала о болезни. Вернее, старалась этого не делать. Мать не оформила дочке инвалидность, но о том, что она не такая, как все, дети, народ жестокий, все время напоминали. Подлеченная деформированная нога у Аллы (так ее все звали) была заметно тоньше, и ребятишки часто дразнили и даже обижали «калеку».
А она не делала себе никаких поблажек. Как все, училась, занималась спортом, работала, вышла замуж, родила двоих детей, к врачам не обращалась. Последствия болезни дали о себе знать, когда она уже жила в Еманжелинске, трудилась на «Сигнале» – появились боли. Причину врачи найти не могли, а документы, подтверждающие, что в детстве она перенесла туберкулез, не сохранились. Страна к тому времени изменилась, делать куда-то запрос об истории болезни 30-летней давности, казалось, было бессмысленно. Однако дотошный доктор из областного тубдиспансера посоветовала написать в санаторий. И оттуда пришел ответ! Так уже взрослым человеком Альбина стала инвалидом с детства. Как известно, такое «звание» напрасно не дают, ногу с тех пор постоянно приходится лечить, а сейчас еще и гипертония развилась. Словом, богатырским здоровье не назовешь. Зато собственные болезни позволяют острее чувствовать боль другого человека.
Свой чужой ребенок
О том, что в одном из таджикских сел живет очень больной мальчик, Алла узнала от своего гражданского мужа (они вместе больше 15 лет). Сафарали, приезжая из поездок на родину, рассказывал, что ребенок у дальних родственников родился нездоровым, плохо растет, задыхается, у него сильно искривлен позвоночник. «Такой хороший мальчик, но такой больной – все лежит, лежит». Слушая мужа, Альбина жалела малыша до слез, было ясно, что долго он не проживет, тем более что родители, у которых и без того детей много, лечением сына не занимались – ни средств, ни возможностей у них не было, ждали, когда сынишку, как говорится, Бог приберет.
Как-то, в очередной раз вернувшись из Таджикистана, Сафарали с удивлением сказал, что мальчик еще жив, и Альбина решила разузнать, можно ли ему помочь здесь, в России. Поехала в областную больницу на консультацию к детскому ортопеду, та в целом обнадежила, но окончательные выводы, конечно, сделать не могла, нужны были если не сам ребенок, то хотя бы документы. Их по просьбе Сафарали прислали довольно быстро. Взглянув на снимок, доктор сказала: «Оперировать нужно срочно!» Было это в декабре 2008 года.
Масъуджона (коротко – Масуд) привезли только 26 апреля 2009 года. Альбине, впервые увидевшей его наяву, стало страшно: малюсенький, слабенький (не мог даже на диван залезть), синюшный, ручки-ножки тоненькие. Сердце сжималось и слезы наворачивались при каждом взгляде на него. К тому же раза три–четыре в сутки ребенок впадал в обморочное состояние, и каждый раз казалось, что он больше не очнется.
В областной больнице, обследовав маленького пациента (за все пришлось платить), нашли у него четыре порока сердца и сколиоз. Требовалось не одно хирургическое вмешательство. Челябинские врачи за такой сложный случай не взялись, но готовы были направить Масуда в Новосибирск, где гражданина Таджикистана с временной российской пропиской прооперируют, но – только за деньги. Требовалось около миллиона рублей. Таких денег ни у Альбины с Сафарали, ни у родных мальчика не было... Сердобольная доктор-ортопед предложила обратиться к жителям области – в больнице как раз что-то снимали телевизионщики с «Восточного экспресса». Но сюжет о таджикском мальчике, видимо, никого не тронул. Позже Альбина еще раз обращалась на телевидение – и еманжелинское, и челябинское, но никакой помощи никто не оказал.
Драгоценное время уходило. Алла обивала пороги различных инстанций, пытаясь найти выход из тупика. Но без российского гражданства Масъуджону не могли оказать бесплатную медицинскую помощь, а сумма была слишком велика, чтобы попытаться ее насобирать. Мальчик уже начал понимать и говорить по-русски, но этого было недостаточно, чтобы считаться гражданином России. Альбина и Сафарали готовы были усыновить Масуда, но процесс это очень длительный, а долго ждать было нельзя.
В одну из бессонных ночей Алла нашла решение. Все оформили в Таджикистане. Отцом Масъуджона стал Сафарали. Так гражданские супруги практически усыновили ребенка. Для Аллы он стал третьим, а для Сафарали – первым.
Шанс на жизнь
Дальше все завертелось с огромной скоростью – в Еманжелинске без всяких проволочек сына гражданина России прописали, выдали ему медицинский полис. Правда, с направлением в Новосибирск возникла проблема – в результатах обследования Масуд фигурировал под другой фамилией. Но челябинский врач-ортопед сказала: «Поезжайте так, ребенок-то тот же!» Когда оформляли направление, мальчик в очередной раз потерял сознание прямо в министерстве, его тут же положили в кардиологическое отделение. То, что дальше уже тянуть смертельно опасно, стало ясно всем, включая чиновников. Документы ушли в Новосибирск. Вызов пришел быстро.
В ноябре 2009 года на операцию с сыном поехал Сафарали. Масуду совершенно бесплатно починили сердечко, устранив все четыре порока. Он сразу порозовел, стал заметно расти и поправляться. Год новые родители каждый месяц возили сынишку в Челябинск, периодически лежали с ним в больнице. Сердце малыша не подвело.
В апреле 2011-го из Новосибирска пришел вызов на операцию на позвоночнике. Денег на поездку (на дорогу и проживание Сафарали требовалось 50 тысяч) уже не было. Альбина пошла к одному из чиновников-руководителей и услышала: «Знала, что ребенок больной? О чем думала?» Никакой помощи она тогда не получила. И объяснять не стала, что думала о том, что если именно она не поможет мальчонке, он не выживет.
Часть необходимой суммы заняли, Альбина взяла кредит. В Новосибирске Масуду выправили спинку, вставив в нее металлическую раздвижную конструкцию, он сразу подрос на 5 сантиметров. В декабре его свозили в новосибирскую клинику снова – там вытянули еще на 2 сантиметра. Врачи обещают, что к совершеннолетию следов от искривления позвоночника не останется и горбик исчезнет.
Но это в будущем, а пока каждые полгода мальчику с отцом надо ездить на корректировку конструкции в Новосибирск, значит, оплачивать проезд и проживание-питание Сафарали, который не работает, поскольку у него на руках два инвалида – жена и сын. Доход у семьи состоит из двух пенсий да двух небольших компенсаций (по уходу и за детский сад). Живет Масуд с новыми родителями в поселке Пионерском, в довольно ветхом домике, доставшемся Альбине в наследство от матери. Конечно, выручают соленья-варенья с небольшого огорода, свои овечки, но материально все равно приходится туго. За все время, что необычная семья занимается лечением сына, только управление соцзащиты откликнулось на просьбу об оказании материальной помощи, выделив 1780 рублей, да недавно в ходе благотворительного марафона 4 тысячи привезла руководитель ООО «Гарантия» И.П. Ботова. Спасибо им.
«Мама, я тебя так люблю!»
Семилетний Масуд – мальчик очень подвижный. Маленький ростиком, юркий, живой, как ртуть, он ни минуты не сидел спокойно, пока Альбина рассказывала мне историю его появления в Еманжелинске. То подсаживался к компьютеру (сын Альбины привез свой старенький матери) – поиграть, то залезал на диван, то выбегал в соседнюю комнату… У меня непоседа поинтересовался, как работает диктофон, а фотокамерой даже сам сделал снимок и с надеждой спросил у Альбины: «Мама, мы тоже такой купим?» В детский сад Масуд не ходит и учиться с 1 сентября тоже будет на дому, но с ребятишками, внучатами соседских бабушек, подружился, и летом с удовольствием с ними играет. (С его друзьями Альбина обязательно проводит инструктаж: надо быть осторожнее, конструкция в спинке не сломается, а косточки у мальчика хрупкие). Зимой Масуд побывал в цирке – районное общество инвалидов организовывало бесплатную поездку. Такое представление он видел впервые в жизни, напугался и даже заплакал. Но теперь-то он стал старше и храбрее.
К появлению у Альбины приемного сына ее родные отнеслись неоднозначно. Дочь, живущая довольно далеко, – сначала настороженно и ревностно. Но теперь, похоже, оттаяла. А сын, у которого сынок – почти ровесник Масуда, мать понял и поддержал сразу. Может быть, потому, что из Челябинска чаще приезжает к ней и проникся симпатией к маленькому братишке. Да и как остаться равнодушным, видя Масуда, особенно когда он, обнимая Альбину, приговаривает:
– Мама, я тебя так люблю, так люблю. Ни у кого нет такой мамы – ты самая добрая и самая любимая!
Наталья РЯПОЛОВА
Фото автора
Биологические родители Масуда очень благодарны Алле и Сафарали, они не претендуют на то, чтобы забрать у них сына. Но и помочь ничем не могут.
Новые родители мальчика мечтают отремонтировать дом (часть стройматериалов давно закуплена и ждет применения), но пока даже оборудовать комнату для будущего школьника не на что. А еще Алле и Сафарали хотелось бы вести натуральное хозяйство, но и оно требует вложений…
